«Оборотни в рясах?»: Что стоит за церковными «кадровыми чистками»

Скажу прямо: этот текст не появился бы, если б не вчерашнее кадровое решение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. Решение, которое могло бы пройти незамеченным, если бы было оформлено, как в прежние годы: аккуратно и тихо. Однако на этот раз Патриарший Указ от 19 мая 2020 года прозвучал словно гром среди ясного неба, и несмотря на то, что полный текст документа опубликован не был, пресс-служба Предстоятеля Русской Церкви сразу же опубликовала его содержание:

Епископ Армавирский и Лабинский Игнатий и епископ Костомукшский и Кемский Игнатий до решения Общецерковного суда отстранены от управления вверенными их архипастырскому попечению епархиями. В Указе Предстоятеля… говорится о поступивших сообщениях, содержащих документально аргументированные обвинения в адрес вышеупомянутых архиереев в церковных правонарушениях, несовместимых с дальнейшим управлением епархиями. Рассмотрение данных обвинений передано в Высший общецерковный суд.

Конечно, и в прежние времена церковные суды над клириками совершались, а сами священнослужители подвергались тем или иным каноническим прещениям вплоть до извержения из сана или даже, в исключительных случаях, отлучения от Церкви (подобно советским раскольникам-обновленцам 1920-1940-х годов, ставшему хрущёвским атеистическим пропагандистом экс-протоиерею Александру Осипову или бывшему православному Киевскому митрополиту, а впоследствии – раскольничьему лжепатриарху Филарету Денисенко). Но надо признать, в большинстве современных случаев церковное судопроизводство совершалось над простыми клириками, священниками и диаконами, и практически никогда – над архиереями.

Понять это несложно: с одной стороны, самих архипастырей на порядок меньше, чем «рядовых» священнослужителей, а потому, по «закону больших чисел», и канонических преступлений среди них меньше. А с другой стороны, любой епископ – это «князь Церкви», человек, судопроизводство над которым намного сложнее. Ну и конечно, не стоит скрывать, имели место и попытки «не выносить сор из избы». Ведь нашей журналистской братии, не говоря уже о блогерах, только дай повод схватиться за очередной жареный факт. Не пожалеем ни отца, ни владыку, ни, увы, саму Церковь. А потому в случаях канонических преступлений представителей епископата их обычно лишь увольняли «на покой» по «собственному желанию» или «состоянию здоровья».

Список самих канонических преступлений довольно широк. Помимо откровенной уголовщины (благо таких инцидентов совсем мало и, разумеется, при доказанных фактах подобных преступлений клирики лишаются сана), сюда входят нарушения нравственного характера, не подразумевающие в современном законодательстве уголовных наказаний… Стоп. Перечитал своё последнее предложение и усмехнулся мастерству религкорректности. Нет уж, давайте начистоту, тем более, что все мы – взрослые люди.

Фото: Vitaliy Holovin / shutterstock.com

Итак, речь идёт, как минимум, о второбрачии или супружеских изменах в среде белого духовенства (напомню старинную русскую пословицу «Последняя – у попа жена») или нарушении обета целомудрия у монашествующих. А как максимум – о половых извращениях, которые, увы, встречаются и среди духовенства. Да, намного реже, чем о том ходят слухи (так, подлинным мастером по сбору и распространению таких сплетен был недавно запрещённый в служении протодиакон Андрей Кураев), но всё же сказать, что «этого нет, потому что не может быть», увы, нельзя. Хотя и доказать крайне сложно. А потому до последнего было принято умалчивать.

К слову, автор этих строк ещё лет 20 назад, когда только начинал своё церковно-общественное служение, слышал, как в священнической среде «перемывались кости» архиереям якобы «из этих». И благо здесь я могу, что называется, присягнуть перед Крестом и Евангелием: в моей жизни среди духовенства мне не встретился ни один, кто хотя бы намёком позволил так о себе думать. Но подобно тому, как такие персонажи во все времена встречались среди учителей и врачей, среди военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов, полностью исключить подобное в церковной среде, и в том числе – среди епископата, к сожалению, невозможно.

И именно в последнее время несколько подобных «голубых» скандалов вновь взбудоражили церковную и околоцерковную общественность. Вплоть до того, что в соцсетях и блогосфере появились фотоматериалы, компрометирующие ныне отстранённых Патриархом Кириллом от служения архиереев. Нужно сказать, что сами эти материалы не являются приговором, возможны и «чудеса фотошопа», и использование подставных «похожих» персонажей, а потому последнее слово в таких делах должен сказать даже не Патриарх, а Высший церковный суд. Но сам факт, что дело в отношении сразу двух архиереев не «замято», позволяет высказать осторожную надежду, что консервативное церковное обновление (не путать с либеральным обновленчеством) таки началось.

Конечно, словосочетание «кадровая чистка» здесь не вполне уместно, правильнее говорить об очищении. И уж совершенно точно некорректно говорить о «новом 1937-м» и публичных процессах с генпрокурором Вышинским во главе. Тем более, что церковное судопроизводство обычно закрытое. Но элементарная кадровая санитария нужна любой структуре, включая церковную. И церковной, пожалуй, даже в первую очередь, поскольку подобные персонажи, самые настоящие «оборотни в рясах», бросают тень на саму Церковь и позволяют создавать и множить мифы не только о «попах на мерседесах», но и о пресловутом «голубом лобби». Мифы крайне опасные как для людей внешних, так и для верующих (увы, далеко не каждый из нас способен удержаться от осуждения, а осуждение священнослужителей – очень серьёзный грех).

Но достаточно ли только подобных «чисток»? Разумеется, нет. И более чем уместно привести слова, сказанные в беседе с Царьградом известным православным пастырем и проповедником, настоятелем Михаило-Архангельского монастыря города Юрьев-Польский игуменом Афанасием (Селичевым), который, говоря о сегодняшней внутрицерковной ситуации, в частности, связанной с пандемией коронавируса, отметил:

Этот кризис, а это действительно кризис церковной повседневной жизни, ставит перед нами один вопрос: как дальше жить? Как жить, когда мы увидели реальное количество прихожан? Как жить в условиях неблагоприятного отношения властей к Церкви? И ответ для меня лично очевиден. Это возвращение к подлинной общинности. Когда каждый прихожанин является фиксированным членом своей общины, со всеми вытекающими правами и обязанностями по содержанию своего храма. Когда священник не просто «эффективный менеджер», а по-настоящему духовный отец для своих прихожан, который знает всех. Когда епископ – это истинный отец отцов, родной своей епархии человек.

И именно в возрождении церковной общинности и должна заключаться главная задача сегодняшнего консервативного обновления, которое, есть надежда, начал Предстоятель. Обновления, которое, подчеркну, никак не связано с навязываемым сегодня нашей Церкви группой либерально настроенных клириков и мирян протестантизацией Православия (коротко об этом прискорбном феномене и, в частности, о ситуации в Сретенской духовной семинарии мы уже говорили в нашей недавней публикации «Wi-Fi-причастие» по-украински: В чём опасность либерального «COVID-богословия», подробнее же к ней обращается первый заместитель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ профессор Александр Щипков, чьи тексты и видеопубликации на эту тему несложно найти в интернете).

Напротив, речь идёт о возвращении к православному святоотеческому наследию и дораскольным традициям Русской Церкви, отчасти утраченным в ходе западнических церковных и государственных реформ второй половины XVII — XVIII веков, а также в период советских антицерковных гонений. И последние кадровые решения Святейшего Патриарха Кирилла позволяют надеяться, что запущенный процесс консервативного обновления и очищения уже является необратимым. А многочисленные радостные высказывания представителей духовенства по этому поводу, озвученные в социальных сетях и блогосфере в течение последних суток, наглядное тому подтверждение.

Дай-то Бог!

Автор:
Тюренков Михаил